Уже сбросились мы на никелированную каску, которую по выпуске в ресторане собирались пустить по кругу, вылив туда водку и опустив "поплавки" (знаки об окончании вуза). Но все пошло прахом.
...В ЛВВПУ я открыл для себя Александра Солженицына. Найти его книги в библиотеке военного училища в конце 80-х годов прошлого века было нереально. Несмотря на бушующую в стране перестройку, руководство все же постаралось оградить юные курсантские головы от творчества этого и других бывших диссидентов. Выручали посылки из Москвы с журналами "Новый мир", "Наш современник", выручали мои сокурсники, львовские книжные развалы и училищный книжный магазин, где, если постараться, можно было успеть приобрести вещь. С Булгаковым, Набоковым, Чивилихиным, Даниилом Хармсом и многими другими я, по большому счету, познакомился именно в училище.
* * *
Ситуация была уникальной. Нам еще пришлось изучать раритетные дисциплины, как, например, "Партийно-политическую работу" или же курс с причудливым названием МКРНОД -- "Международное коммунистическое рабоче-крестьянское национально-освободительное движение", хотя движение это оказалось натуральной липой. Но перемены уже проникали в нашу жизнь и учебу. Помню, как на семинаре я решил высказать собственное мнение по поводу боев и партийных успехов во время Гражданской войны. Преподаватель, кажется, подполковник, был озадачен, ведь я говорил "не по теме" -- о кризисе, тысячах жертв, репрессиях, братоубийственной войне и о том, скольким людям трагедия принесла эмиграцию и смерть на чужбине. Конечно, меня поправили корректно, но договорить все же дали -- на дворе была демократизация.
В 1990 году еще более неопределенной выглядела ситуация и с партией коммунистов. Вступление в нее для выпускника ЛВВПУ -- неизбежность, как смена зимы и весны. Это мы понимали и готовились пополнить авангард общества. Замполит батальона майор Потоцкий еще раньше сообщил об условиях приема: сначала в ряды строителей коммунизма будут принимать отличников учебы и воинской дисциплины
