Замкомвзвода бегал по снегу босиком, чем вызывал неподдельный интерес доброй половины училища, а еще на лекциях по-настоящему ловил ртом мух, объясняя нам, несмышленым, что таким образом тренирует реакцию. Но вернемся к процедуре подъема роты курсантов.
Мало кто знал, что именно в эту щепетильную минуту командир батальона подполковник Ковбасюк (некоторые имена и фамилии повествования изменены) очень ловко притаился в шкафу, укрывшись за частоколом темных шинелей. Товарища подполковника интересовала реакция курсантов, то есть быстрота, с которой молодые люди освобождают свои койки и строятся на утреннюю зарядку. Я до сих пор не могу понять, зачем сорокалетнему мужику в кителе со звездами подполковника, имеющему семью, детей, прятаться, наблюдать, сквозь груду вещей разглядывая 18--19-летних курсантов в нижнем белье, делать выводы, что-то помечая в блокноте, радоваться будущей взбучке тем, кто двигается слишком медленно. Такая вот игра в казарменную жизнь. Бравый комбат, находясь в шкафу для шинелей, еще и "сканировал" тех, кто нарушал форму одежды, нося неуставные майки и трусы. Наш комбат, кроме житейской хватки, вообще отличался своеобразием и нестандартностью. Впрочем, дурные мысли я гоню прочь, потому что дальше происходило не менее интересное.
...На зарядку нашу 7-ю роту выводит старший лейтенант Ибрагимов -- подтянутый, симпатичный офицер, азербайджанец по кличке "Фуфа", то ли кандидат, то ли мастер спорта по бегу. Сказать, что старлей Ибрагимов любит утренние пробежки, значит не сказать ничего. Он просто был помешан именно на легкой атлетике и пытался сделать из нас стайеров. Но это испытание были способны выдержать не все -- пять или семь кругов по училищу под протяжный счет старлея: "И-р-а-з, р-а-з, р-а-з, д-в-а, т-р-и". Отстающих наказывают. На бегу я вспоминаю статью из "Науки и жизни", в которой японские ученые заявили о скором пути к инфаркту -- утреннем беге сразу же после сна. "Фуфа", видно, не читал "Науку и жизнь" и не будет этого делать по принципиальным соображениям
