Увеличивая пропорцию смолы в лаке, прибавлял к маслу сиккативные вещества, это достигалось сравнительно просто, это делали и живописцы со своими маслами и лаками. Только одно несчастье- лак больше не имеет тот вид, какой у подлинного итальянского скрипичного лака, во всяком случае, сегодня эта разница резко виднее.
С последними образцами лака Стормони и явным регрессом не удовлетворялся его ученик и продолжатель мастерской – Джиа батиста Церути(1755-1817), и он возвращается к прежним традициям. О его лаке Лютгендорф пишет: «он пользовался различными лаками, от светло-янтарно-желтого, до темно - красного. Он и не был полноценным преемником своих великих предшественников, однако в его работах узнаем еще традиции той школы, из которой он вышел. Звук его инструментов благородный и со временем еще много улучшается». Если верить Лютгендорфу, то, очевидно, и Перути еще имел итальянский лак.
У Джиамбатиста Перути был сын - Джузеппе Церути(1787-1860), также скрипичный мастер и после смерти отца, продолжал его дело в той же мастерской. Как оценивают теперь работу двух последних мастеров семейства Церути, об этом Лютгендорф пишет: «Джузеппе Церути, сын и преемник Джиамбатиста Церути, которого он все же не совсем достигает….
Употреблял красно-желтый или желтый лак… Его лучшие скрипки, которые кроме этикета имеют еще выжженные «В.С.», теперь высоко ценятся». Об Энрико Перути он пишет: «сын Перути Джузеппе и последний и последний скрипичный мастер этой семьи. Хотя и он так же мало, как любой другой мастер 19-ого столетия, мог равняться с великими кремонскими мастерами, все же он достиг достойного упоминания, именно его именно его виолончели ценятся как дорогие инструменты. Он построил 400 скрипок и участвовал во всех больших выставках, где его отмечали медалями».
Если кто-либо захотел бы уверить нас, что отец не передал сыну свои знания, тогда, в случае семейства Перути, это имело бы место; такое предположение и высказывалось. Все-таки, после того, что читали выше, в такой версии мало вероятности
