При ее исполнении трудно было предположить присутствие в театре пятитысячной толпы. Гробовое молчание, и при последних замирающих вдалеке звуках песни - какое-то столпотворение. Среди аплодисментов - неистовые свистки (высшая мера похвалы).
Постепенно популярность Андреева росла и на улице Лондона. К нам появлялись музыканты с просьбою дать ноты некоторых русских народных песен. Многие из них приносили набросанную на слух песню для проверки. Вскоре в самых фешенебельных ресторанах, как, например, в «Savoy-Hotel», в «Carleton-Hotel» раздавалась во время ужина заунывная мелодия «Эй, ухнем». При появлении нашем в этих ресторанах прерывалась музыка оркестра и, в знак уважения к Андрееву, начинали играть тут же «Эй, ухнем», причем публика любовно провожала глазами своего любимца до его стола и очень часто тут же аплодировала ему при исполнении «Эй, ухнем».
Во время нашего пребывания в одном Лондоне образовалось восемнадцать любительских и профессиональных балалаечных оркестров. По сведениям английских музыкальных журналов, балалаечные оркестры по всей Англии растут как грибы, и нет города, где бы ни функционировал балалаечный оркестр. Успех Андреева с быстротою молнии стал известен по всей Англии, и нас буквально забросали запросами: где можно получить самоучитель, где покупают балалайки, где издаются ноты. Началась очень серьезная работа, требовавшая усиленного труда.
Дела в Coliseum определялись короткой фразой на аншлаге: «Билеты все проданы». Если англичанину что-нибудь понравится, то он от этого нелегко отстанет. В.В. Андреев становился персоной grata у лондонцев. Старейшая парфюмерная фирма в Англии Belley & Company обратилась ко мне с ходатайством дать разрешение ей на выпуск на рынок духов «Andreeff» и мыла «Balalaika», что, разумеется, я не замедлил исполнить, и этот предмет роскоши живо облетел весь Лондон, и во всех парикмахерских поступили в продажу эти духи и мыло. Вслед за Belley, самая большая сапожная фирма выставила в своих витринах новый фасон обуви под названием «Andreeff’’s Star»
