Всюду его открытки, а также и открытки с изображением русских национальных инструментов.
Во всех газетах все еще продолжали восхвалять нашу «небесную» музыку. Мы уже приближались к шестой неделе нашего пребывания в Лондоне и дали уже семьдесят два концерта.
Однажды меня на сцене поймал режиссер и по секрету сообщил, что «знаменитый английский трагик Сеймур Гикс согласился принять участие в программе Coliseum, причем прибавил, что это заслуга В.В. Андреева, так как, благодаря концертам Великорусского оркестра балалаечников, Coliseum совершенно переменил свою физиономию и в данный момент,- добавил г-н Кронер,- между Ковенгардским театром и Coliseum, в смысле качества публики, нет никакой разницы». Услышавши наш оркестр, Сеймур Гикс пришел в такой восторг, что схватив обе руки Андреева, начал трясти их и пустился в длинный разговор.
Резюме его комплиментов сводилось к тому, что он знал, что такой великий человек находится в Лондоне, то он бросил бы все свое турне и приехал бы в Лондон гораздо раньше, чтобы наслаждаться чудными звуками русской народной музыки. Комната, где мы в свободное время сидели с Андреевым, находилась рядом с уборной Сеймура Гикса, и когда он гримировался, то постоянно торопился, чтобы успеть вместе с нами выпить бокал шампанского за здоровье Андреева, а затем постоять за кулисами, послушать «balalaika».
Когда после дебюта Сеймура Гикса, который имел очень большой и заслуженный успех, оказалось, что, невзирая на наше долговременное пребывание, андреевский успех оставался непоколебимым, то я был вновь приглашен к главному директору г-ну Столь, и он предложил мне продлить контракт еще на четыре недели. Я согласился. Он меня поблагодарил и заявил, что он готовит для нас и для театра Coliseum большой сюрприз:
- Слухи о вашем успехе в моем театре успели облететь всю Европу, а мне думается, даже и весь мир. Мне хотелось в честь пребывания у меня такого большого музыканта, каким показал себя г-н Андреев, пригласить к участию в спектаклях какую-нибудь мировую знаменитость
