Сначала Налимов делал у меня из черного дуба художественную резную мебель. Меня поразило совершенство его работы, и я предложил ему заняться выделкой инструментов – балалаек, т.к. работа инструментальных мастеров меня совсем не удовлетворяла, и я переплачивал им огромные деньги за «опыты» по усовершенствованию балалаек.
Что же это был за человек, которого все жалели и берегли? Тут две причины. Первая кроется в исключительном характере, и вторая - в замечательном мастерстве и проявлении необычайной разносторонней талантливости русского человека. Приведу для примера несколько черточек из его характера:
- «Семен Иванович, как хорошо вышла у Вас эта работа?»
- «Да ведь конца хорошему нет, Василий Васильевич, быть может, если постараюсь, так и еще лучше выйдет, кто ж его знает».
- «Семен Иванович, я вижу, что Ваша работа стоит гораздо большего жалования, чем Вы получаете. Вы всегда можете иметь место с гораздо большим вознаграждением, чем у меня, но я не могу вам заплатить больше, вы знаете, что мастерская преследует исключительно художественные цели, а не коммерческие и не может себя даже окупить. Конечно, для меня была бы большая утрата, если бы Вы ушли от меня, но мастер будет платить Вам гораздо больше сравнительно с тем маленьким жалование, которое Вы получаете у меня».
- «До тех пор пока Вы меня не прогоните, я не уйду от Вас, я слишком люблю Ваше дело, да и Вас».
Этот разговор происходил после того, как Налимов прослужил 8 лет, после чего он оставался у меня еще 18 лет, т.е. служил до самой своей смерти.
«Семен Иванович, я не был почти целую зиму дома и не знаю, хорошо ли Вам живется без меня, - не надо ли чего-нибудь, скажите откровенно?» - спрашивал я его, зная его скромность.
- «Все очень хорошо, Василий Васильевич, а если бывает что дурное, то без этого уж никак невозможно, только я всем очень доволен».
Налимов С.И. в мастерской за столом
Налимов С.И.
в мастерской за столом
Итак, этот человек, живя у меня в течение 26 лет, не тревожил меня ни одной жалобой. Что же касается его мастерства, то инструменты его работы – балалайки, домры, по красоте тона, художественной законченности работы, не имеют себе, по крайней мере, до сего времени, равных. Никто из известных мне мастеров, не превзошел работ Налимова, да, вероятно, долго и не превзойдет, потому что люди такого сорта как С.И.Налимов – люди исключительные.
Не могу упомянуть о выдающемся факте. Клавишная механика, с помощью которой производится игра на усовершенствованных гуслях, причиняла мне массу неприятностей. Страшно хрупкая, очень непрочная и сложная, эта громоздкая механика давала себя знать, постоянно портясь и требуя чуть не ежедневной починки во время моих артистических поездок. Мастер Гергенс, ее соорудивший, никак не соглашался на переделку или упрощение пока у него не выйдут, т.е. не распродадутся все уже заготовленные заранее по одному шаблону механики. Я, потеряв терпение, решил обратиться к С.И. Налимову за помощью. Семен Иванович ознакомился с конструкцией, постиг сразу же ее недостатки и изготовил такую простую прочную механику, что даже упрямые мастера специалисты, увидя ее, поежились с досады. Вторая механика, изготовленная С.И. Налимовым к гуслям того же типа, была еще совершеннее первой. Это был точный, никогда не портящийся механизм, который и сейчас, находясь в употреблении на гуслях в моем оркестре, заставляет с благодарностью вспоминать С.И. Налимова и удивляться его гениальным способностям.
К 150-летию со дня рождения
